Сегрей Щеглов
Банной Горы Хозяин
БЛАГОДАРНОСТИ
Людям, без которых эта книга оказалась бы куда банальнее и скучнее:
Ratcatcher'y
Игорю Бощенко
Сергею Козловскому
Александру Романову
Мы еще повоюем!

1. Голова в кустах

— Друзья мои, я обладаю куда большим влиянием в цивилизованном мире, нежели во Франции.
Д. Браун, «Код да Винчи»
Он летает словно тень, Глаза светятся как день.
П. Карпов, «Творчество душевнобольных».

В шесть сорок пять Валентину позвонил Анисимов.
— Просил сообщить? — сказал он с налетом сочувствия в голосе. — Тогда поднимайся. У нас гости.
— Какие гости? — спросил Валентин, садясь на кровати. Спросонья он не сразу понял, о чем речь; но правая ладонь уже коснулась стены, беззвучно раскрылся сейф, на потолок веером легли полоски солнечного света.
— Те самые, — пояснил Анисимов. — Трое идут прямиком к тайнику, еще двое пробираются к трассе.
Валентин с хрустом потянулся и тряхнул головой. Ну наконец-то!
— Сколько им еще до тайника? — спросил он и щелкнул пальцами, пробуждая платяной шкаф.
— Метров пятьсот, — ответил Анисимов. — Двигаются быстро, будут на месте через десять минут.
— Понятно, — кивнул Валентин. — Дай картинку, сейчас вызову Нострадамуса.
— Думаешь, успеет? — с нескрываемым скепсисом спросил Анисимов.
— До сих пор успевал, — сухо ответил Валентин. Под указательным пальцем засветился экран наладонника. Темно-зеленый лес, пунктир тропинок, мигающий желтым тайник и три красные точки, резво приближающиеся к цели. — Картинку вижу. Спасибо, Алексей.
— Удачи, Валентин, — сказал Анисимов и положил трубку.
Молодец Анисимов, подумал Валентин. Ни одного лишнего слова. Я бы на его месте ни за что не удержался. До сих пор Нострадамус работал по локализованным целям — на явочных квартирах, в гостиничных номерах, на приемах и переговорах. Сумеет ли он прочитать мысли у пятерых киллеров, разбредшихся по осеннему лесу? Какая у него вообще прицельная дальность? И самое главное — неужели он и вправду умеет убивать взглядом?
Валентин вздохнул и по локоть засунул руки в темную пасть сейфа. Если бы взглядом!
Обруч холодной тяжестью навалился на пальцы. Ажурное двадцатисантиметровое кольцо из материала, напоминавшего горный хрусталь, тянуло на добрых полпуда. Любой человек, взявший в руки этот предмет, сразу бы догадался, что имеет дело с чем-то совершенно необычным — будь Обруч сделан из чистого золота, он все равно должен был весить гораздо меньше.
Пангийские технологии, подумал Валентин, осторожно опуская Обруч себе на голову. Восемь килограммов неизвестного науке материала заменяют целый психоинженерный НИИ с его полиграфами, томографами, ампулами и бородатыми психоаналитиками. Для Пангийского талисмана человеческая память, мысли и чувства — что файлы на жестком диске; прочитать, записать или стереть — раз плюнуть. Ну, не один раз, конечно, поправил себя Валентин. Некоторые мысли умеют прятаться в разных местах.
В комнате сразу посветлело, тело сделалось легким и невесомым. Тяжесть Обруча бесследно исчезла, он словно растворился в воздухе, улетел вместе с ударившим в лицо порывом морозного ветра. Валентин коснулся стены, закрывая сейф, и радостно потер руки в предвкушении предстоящей работы.
Осталось восемь минут пятнадцать секунд, бесстрастно сообщил Обруч, уже успевший подключиться к корпоративной сети.
На Панге за ним такой разговорчивости не наблюдалось, подумал Валентин. Возможно, мне стоило подыскать другое место для хранения стратегической информации. Но теперь поздно сокрушаться — раз скопировал в Обруч искинт двадцать третьего века, значит, терпи неизбежные последствия. Сам бы я и тысячной доли технологий не запомнил, а уж если б записывать стал, да еще на бумаге… до сих пор бы на орбите болтался, с бородой до пояса.
Валентин улыбнулся и шагнул к предмету своей особой гордости — интеллектуальному платяному шкафу, подбиравшему одежду с учетом погоды, времени суток и настроения хозяина. Полугодичные тренировки гардеробного искинта сделали свое дело — в бельевом ящике лежал комплект спортивного белья, в котором было практически невозможно вспотеть, на плечиках висел серый легкий комбинезон, поблескивая многочисленными излучателями системы «Хамелеон», а на нижней выдвижной полке рядом с грязеотталкивающими ботинками раскинул в разные стороны широкие ремни средних размеров рюкзачок из черного бархата. «Комплект грибника», улыбнулся Валентин, самая безобидная из боевых форм одежды. Интеграция в корпоративную сеть, трансляция аудио-видео прямиком в мозг, стандартный мобильник в нагрудном кармане, часы-навигатор в нарукавном, электрошокер по всей поверхности, пуленепробиваемость, оптическая невидимость и еще целая куча всего, сразу и не упомнишь.
Против пятерых пехотинцев — более чем достаточно.
Чтобы одеться, Валентину понадобилось ровно тридцать секунд. Застегнув молнию на комбинезоне, он поднял рюкзачок и коротким движением забросил его за спину. Черные ремни ожили, обхватили ноги и грудь, вынесли к левому плечу пульт управления. Шесть минут сорок секунд, сообщил Обруч, до цели две тысячи семьсот метров. Переключайся на комбинезон, мысленно ответил Валентин, взлетаю!
Повинуясь очередному щелканью пальцев, шторы разъехались в стороны, оконное стекло втянулось в пол. Валентин хлопнул правой ладонью по левому запястью, активируя искинт комбинезона, рюкзачок за спиной довольно заурчал и потянул вверх. Валентин поджал ноги, поерзал, устраиваясь поудобнее, и вылетел в открытое окно. Через пятьдесят метров, точно над декоративной изгородью, отделявшей коттедж Валентина от соседних участков, комбинезон включил маскировку. Прозрачное облако, совершенно невидимое на фоне серого пасмурного неба, пересекло проселочную дорогу и скрылось за черным частоколом сосен.
Самое интересное, отметил Валентин, что из двадцать третьего века на мне только антиграв. Все остальное придумали сами земляне, вот только в массовое производство запускать не решались, или попросту денег не хватало. А тут возьми и появись стратегический инвестор Валентин Иванов, царь и бог финансовых рынков, по слухам — дальний родственник самого президента. И вот уже костюмы-невидимки контейнерами отгружаются в США, а чипы для бытовых искинтов на корню скупают китайские нувориши. Корпорация «Будущее», или просто Кабэ, демидовское чудо, сказка, ставшая былью. Совсем поверил бы, что все это мне снится, если бы не они. Такие вот, как эти, внизу.
Киллеры.
Валентин выдвинул из-под капюшона инфракрасный бинокль и посмотрел под ноги. Три зеленоватые фигуры уверенно пробирались сквозь лес, держа курс к хорошо знакомому по виртуальным тренировкам месту. Лучше накрыть их по дороге, подумал Валентин; все-таки в тайнике взрывчатка, если что-то пойдет не так, могут быть жертвы.
Повинуясь невысказанному желанию Валентина, антиграв догнал идущих по лесу людей, уравнял скорость и принялся дрейфовать поверх деревьев. Валентин прикрыл глаза и пошарил в ментальном пространстве. Тишина; слишком далеко. Придется снижаться.
Валентин наклонился вперед и без колебаний спикировал на идущего первым человека. Ментал вспыхнул, раскрыв Ва лентину три незнакомых сознания; антиграв резко затормозил и завис в пяти метрах над землей, чудом не впечатав Валентина в ствол молодой березки. Стоп, скомандовал Валентин Обручу; тот перевел команду на понятный всякому человеческому сознанию язык — и три человека застыли на месте, точно манекены.
На Панге у меня не было необходимости применять «стоп», подумал Валентин. Там мне и в голову не приходило, что Обруч тоже можно программировать. А вот поди ж ты, нужда заставила. Как получил первый раз по башке, сразу же стал кумекать — как сделать, чтобы Обруч сам кому надо мозги вправлял? Желание драться отбивал бы начисто, а еще лучше — желание двигаться вообще?
Попрактиковавшись, Валентин вскоре нашел решение. Оказалось, что Обруч умеет разом останавливать в чужом сознании все мыслительные процессы. Человек при этом ничуть не изменялся в лице, сердце его по-прежнему билось, тело сохраняло равновесие — но все минуты и даже часы, проведенные в этом состоянии, оставались в его памяти как секундное потемнение в глазах. Несколько раз отдав Обручу одну и ту же команду, Валентин обозвал ее «стопом» и впредь попросту воспроизводил в памяти это слово. Так появилось на свет первое в истории Панги заклинание для талисмана.
В истории Земли, поправил себя Валентин. Что-то я не вовремя размечтался — по лесу еще двое гавриков бродят, того и гляди, в спину стрельнут. Давай-ка посмотрим, зачем эти голубчики в наш мирный Демидовск пожаловали.
Валентин пристально посмотрел на ближайший сгусток жемчужного света — так после длительных тренировок Обруч стал отображать в ментале человеческие сознания — и тут же оказался внутри чужой памяти. Валентин стал Григорием Мелентьевым, кличка Чистюля, командиром спецгруппы по окорачиванию зарвавшихся олигархов. Предстоящее убийство волновало его гораздо меньше, чем неправильный звук из-под капота, темно-красной «десятки», угнанной час назад с охраняемои стоянки на окраине города. Чистюля мысленно пробежался по сценарию — ставим фугас, дожидаемся автомобиля с клиентом, валим в кювет, «кляксу» на стекла, я страхую, Кривой и Очкарик в прикрытии, Бугор вскрывает броню, Клин зачищает салон. Голову отрезает Бугор, углеродной нитью, я с контейнером жду их у первой точки. Потом пробежка по лесу, вторая точка, «десятка», по трассе направо, отворот на водозабор, мы с Клином в «Форд», остальные в «Шевроле», и далее как прописано.
Ух ты какие, подумал Валентин. Голову отрезать! Это кого же на такое безобразие распоганило?! Ну-ка, что там у нас в недалеком прошлом?
Чистюля снова вспомнил про жужжащий мотор десятки и ощутил легкий холодок в солнечном сплетении. А вдруг подстава? Машина глохнет на первом же повороте, мы выходим, чпок-чпок, и контейнер увозят другие ребята? Два раза мы с Ханом нормально сработали, но тогда деньги были совсем другие. Полмульта бакинских за чела без охраны; правда, голова…
Голова, вспомнил Чистюля. Разговор был в машине Хана, отъехали на набережную, как полагается. Демидовский бил-лигейтс и в самом деле зарвался, всегда им, олигархам, власти мало, всегда себя самыми крутыми считают. Но голову отрезать? Зачем это? А за то и деньги, объяснил Хан. В голове у него — все контакты, все технологии. Успеешь за три минуты сложить в контейнер — получишь пятьсот штук. Доставишь пустую голову — только полтораста. Цену моему слову знаешь, и если что, везде найдешь.
Хитро придумано, одобрил Чистюля. Голова в контейнере — это не человек с кляпом во рту, ее где угодно провезти можно. Да и сам клиент, оставшись без тела, будет куда сговорчивей. Двадцать первый век на дворе, не хрен собачий.
Хан, поставил флажок Валентин. Рахман Мангалиев, заказывал Яйценосца и Счетовода. Офисы в Печатниках и на Баррикадной, городские телефоны, два мобильных, номер машины, двое замов — Казмирчук и Лядов. Можно брать хоть сейчас.
Ладно, решила тем временем часть сознания Валентина, которая думала за Чистюлю. Если в тайнике все как договаривались, лучше им к нам не соваться. А если что не так, я знаю, где найти Хана.
Валентин покинул сознание киллера и поскреб подбородок. Интересно, давно это у нас начали головы отрезать для последующего допроса? Обруч, и тот дольше десяти минут с покойниками не разговаривает. Сдается мне, им не столько моя голова нужна, сколько то, что на ней надето. Вот тебе и охотники за олигархами!
Валентин вспомнил содержимое тайника — пластиковые гранатометы, керамические автоматы, виброножницы по бронеметаллу — и плотно сжал губы. Явный перебор для убийства миллиардера Иванова. Эти ребята пришли за Валентином Шеллером.
Сердце на миг замерло и несколько раз стукнуло не в такт. Не может быть, сказал себе Валентин. Я уже три года на этой планете, здесь нет ни магии, ни передовых технологий. Или мне только казалось, что нет?!
Валентин снова скользнул в сознание Чистюли. Снаружи контейнер выглядел как обычный дорожный холодильник, с кодовым замком и бронированием от честных людей. Верхнюю его часть Чистюля заполнил дорогой водкой и подобающей закуской; снизу, если приложить большой палец правой руки к едва заметному пластиковому выступу, открывалась вторая камера — как раз по размеру человеческой головы. Изнутри эту камеру выстилал мягкий, светящийся в темноте материал; засунутая туда рука мгновенно онемела, и Чистюле пришлось минут пять массировать пальцы, прежде чем снова садиться за руль. А уж когда Хан предупредил — если по-настоящему прижмут, тычь в кнопку мизинцем, голова пропадет, но задницу прикроешь, — Чистюля понял, что имеет дело с серьезной техникой. Поэтому и нес контейнер сам, в нарушение всех правил проведения боевых операций. Вот тебе и «нет высоких технологий», подумал Валентин.
Что ж, ребята, придется вам пикничок на трезвую голову проводить. Давай, Обруч; шоу номер четыре!
Пока трое онемевших киллеров с выпученными глазами глядели на продирающуюся сквозь ветви летающую тарелку, Валентин спокойно подошел к Чистюле со спины, откинул клапан рюкзака и с оханьем вытащил оттуда искомый холодильник. Киллеры все еще находились под воздействием Обруча; их сознания видели сон, практически неотличимый от реальности, а тела оставались неподвижны, как и при команде «стоп». Валентин подогнул ноги, поставил контейнер на колени и поднялся на три метра в воздух. Там он повисел пару минут, давая Обручу закончить шоу, потом резко рванул вверх и на предельной скорости полетел в сторону занимающегося рассвета. Туда, где на высоком берегу Камы раскинулись разноцветные корпуса экспериментального завода корпорации «Будущее».
В ста метрах от охраняемого периметра завода Валентин услышал ласковый голос. «Подтвердите личную идентичность, — попросил искинт-безопасник, — ваша любимая проводка?» «Кредит шестидесятого — дебет пятьдесят первого», — подумал в ответ Валентин и улыбнулся, вспомнив свою предыдущую земную жизнь. Система охраны не стала задаваться вопросом, отчего это владелец корпорации намерен прибыть в свой рабочий кабинет в виде прозрачного облачка, летящего на высоте пятидесяти метров над землей; ее вполне устроил правильный отзыв. Электромагнитные пушки, задравшие было стволы в небо, снова развернулись в сторону леса, и Валентин беспрепятственно приземлился на заднем дворе своего отдельно стоящего офиса. Двери заиграли приветственный марш и разъехались в стороны; Валентин переложил контейнер из левой руки в правую и втащил его в прихожую. Скинул с плеч антиграв и наконец перевел дух.
Мобильник на груди зажужжал практически сразу: Анисимов знал свое дело.
— Нострадамус — уже? — спросил он с нескрываемым изумлением.
— Уже, — ответил Валентин. — Перезвони по внутреннему, я в офисе. У нас проблемы.
Анисимов присвистнул, но послушно прервал разговор-Валентин приложил руку к стене, убрал антиграв в потайной шкаф и вытащил взамен небольшую тележку-контейнер, заметно оттягивая руку. Через минуту Валентин уже сидел за своим легендарным столом, редактируя в одном окне уже сформированный искинтом отчет об операции и листая в другом справочник ведущих сотрудников. Как обычно, все заняты по горло, и как обычно, придется кое-кого отвлечь.
— Снова я, — сказал Анисимов, появляясь в уголке экрана. — Нашим друзьям привиделась летающая тарелка. Это Нострадамус?
— Парни приходили за мной, — пояснил Валентин. — Нострадамус решил не рисковать. Главный у них Григорий Мелентьев, кличка Чистюля, ликвидатор олигархов. Остальное в справке, сейчас отправлю. Если откроют тайник, нужно брать всех. Если решат уходить, сразу свяжись со мной.
— Значит, он просто не показывает всего, на что способен, — заметил Анисимов. Его по-прежнему больше всего интересовали возможности Нострадамуса.
— На Нострадамуса надейся, а сам не плошай, — ответил Валентин. — Против огнемета «Овод» у него в любом случае никаких шансов.
— Видел бы ты, как киллеры перетрусили, — хмыкнул Анисимов. — Правда, оклемались быстро.
— Профессионалы, — кивнул Валентин. — Лови справку, узнаешь много интересного.
— Спасибо, — поблагодарил Анисимов. — Что-то появится, сразу сообщу.
Валентин раскрыл окно с сотрудниками на весь экран и забарабанил пальцами по многослойному стеклу. А ведь ситуация-то аховая, подумал он. Если в контейнере и в самом деле замедлитель биопроцессов, у нас появился конкурент, да еще какой! Жаль, что Леонгард в Москве; Осипов пусть отдыхает, завод переналаживать пока рано. А вот исследователей нужно собрать всех — и Расулова из техразведки, и Панарина с ведущими спецами от перспективщиков, и само собой Леньку Конева, контейнер явно не на коленке склепали. Валентин подсветил на экране шесть портретов и щелкнул по пиктограмме конференц-связи. Семь пятнадцать, середина недели; большинству пора бы и проснуться.

Когда поток язвительных замечаний слегка поиссяк, Валентин постучал пальцем по стеклу монитора.
— Как вы сами понимаете, — сказал он, без особого труда приняв озабоченный вид, — в семь утра не бывает хороших новостей. Передо мной лежит один интересный приборчик, с которым желательно срочно разобраться. Как всегда в таких случаях, требуется скоординированная работа всех секторов.
— Это действительно срочно, шеф? — спросил Александр Ледовских, с надеждой глядя сквозь экран. У него же проект в стадии завершения, припомнил Валентин. Сверхмощный аккумулятор, «атомная бомба в кармане». Не иначе как с утра на полигон собирался.
— Срочно, — кивнул Валентин и посмотрел на Мурата Расулова, координатора отдела технологической разведки. Дело в том, что это не наш приборчик.
— Давайте во вторую лабораторию, — нахмурился Мурат. — Если не наш, то мы с ним быстро разберемся.
— Даже не надейтесь, — покачал головой Валентин. — Техника на грани фантастики. Сам видел.
Он встал из-за стола, подцепил левой рукой тележку и вышел из кабинета. Закрепленная за техразведкой вторая лаборатория находилась в полукилометре от проходных завода, в обвалованном котловане с дополнительным кольцом охраны. Исследовать чужую технику оказалось куда опаснее, чем испытывать собственную.
От офиса к лаборатории вела мощенная искусственным камнем дорожка, петлявшая между молодых березок. Со стороны Камы дул на удивление теплый ветерок, наполняя воздух горьковатым запахом пожелтевших листьев. Валентин сделал глубокий вдох и заставил себя замедлить шаг. Самое время немного подумать.
Допустим, голова нужна только для подтверждения смерти. Разумная предосторожность, если речь идет о Валентине Иванове. Но зачем тогда специальный контейнер? Для проб на ДНК достаточно и обычного холодильника. А сто пятьдесят тысяч, которые Хан обещал Чистюле даже в том случае, если тот вер нется пустым? Видимо, у заказчика есть и другие способы выяснить, жив Иванов или нет. Следовательно, прежде всего ему нужна моя смерть, а лишь в качестве бонуса — моя голова.
Хорошо, но зачем? Необратимые изменения в коре головного мозга наступают через шесть минут после остановки сердца. В случае отрезания головы — еще быстрее, идет резкое падение давления с полным прекращением питания нейронов. Если сохранять голову с техникой двадцать первого века, Чистюле пришлось бы везти с собой целый автомобиль с аппаратом искусственного кровообращения и бригадой хирургов. А здесь — просто контейнер, в котором немеет рука. Для транспортировки головы — явное излишество. Для сохранения в этой голове человеческой личности — может быть, может быть. Но только в том случае, если контейнер способен полностью остановить процесс гибели нейронов, а у заказчика имеется готовый аппарат поддержания жизни в отрезанной голове. Что-то я про такие аппараты ничего не слышал.
Валентин вздохнул и покрепче ухватился за тележку. Значит, на Земле есть кто-то еще. Столь же технически оснащенный, как и моя скромная корпорация, но куда менее разрекламированный — поскольку он обо мне уже знает, а я о нем — еще нет. Тогда следующий вопрос: кто это?
Засекреченная спецслужба при каком-нибудь — известно при каком! — правительстве?
Безумный — а точнее, очень умный! — миллиардер, владелец частного исследовательского центра?
Или все-таки… Кукловод?
Валентин присвистнул и невольно ускорил шаг. Кукловод, владеющий технологиями?! Вот это новость! Я три года прочесываю планету в поисках магии — а он, оказывается, обычный технарь? Например, попавший сюда из двадцать третьего века, с помощью какого-нибудь прибора прознавший про Пангу, заставивший Сергеева написать целых три романа — и все для того, чтобы вызвать себе такси в виде Катера? Ну да, усмехнулся Валентин. А на третий год наш всевидящий Кукловод наконец заметил, что Катер давным-давно улетел, и решил побеседовать с моей отрезанной головой. Сюжет для российской фэнтези, да и только. Как это ни печально, Кукловод отпадает. Не для того он меня столько лет втемную разыгрывал, чтобы вот так ни с того ни с сего голову резать. Вот если бы вокруг меня какой-нибудь глобальный катаклизм начался…
Валентин остановился и хлопнул себя по лбу. А кто сказал, что глобальный катаклизм не начался? Одна суперкорпорация заказала бандитам хозяина другой суперкорпорации. Да по сравнению с этим мировая война — драка за совок в песочнице!
Валентин сжал правую руку в кулак и погрозил им в сторону реки. Ну, спасибо тебе, Кукловод. Если встретимся, отблагодарю; а пока поиграем по твоим правилам.
Валентин поставил тележку перед собой, оперся на нее обеими руками и резво побежал по дорожке. Когда он прошел через третий контрольный пункт и попал наконец в главный зал лаборатории, там находились только два человека — сам Расулов, который жил в маленьком домике сразу же за обва-ловкой, и пожилой техник Борис Полубоярцев, которого все в Кабэ звали просто Борис Палыч.
Увидев Валентина, Полубоярцев заулыбался и показал на раскрытую в ожидании содержимого платформу томографа:
— Хорошо прогулялись, Валентин Иванович? А мы здесь с самого утра, еще чаю не пили!
— Мужики подойдут через пять-десять минут, — сообщил Расулов. — Давайте пока глянем, что там у вас. С виду обычный автомобильный холодильник.
Он перехватил у Валентина тележку, легко поднял увесистый бокс и поставил его на ленту транспортера. Томограф мигнул индикатором, оценил массу груза в семнадцать килограммов и бесшумно втянул контейнер в свое чрево. Щелкнула, опускаясь, задняя крышка, засветилась плазменная панель монитора.
Борис Палыч уселся за операторский пульт и задал режим сканирования. Валентин молча смотрел на экран — искинт стоявшего перед ним томографа намного лучше разбирался в земной технике, чем любой из людей, и не нуждался ни в чьих советах. Вот на экране появился общий разрез контейнера, вспыхнули красным участки с активным содержи-мым — полимерная взрывчатка с электронным запалом, довольно редкий, но все же серийно выпускаемый товар, — высветилась торговая марка биометрического замка, заставив Расулова скептически хмыкнуть, не самая лучшая оказалась марка. А затем Расулов резко шагнул вперед, буквально выдернул стокилограммового Полубоярцева из его кресла и рявкнул:
— В укрытие! Быстро!
Валентин оценил обстановку и первым рванул к эвакуационной кабине. Следом грузно топал Полубоярцев, подгоняемый Расуловым. Створки из бронестекла распахнулись у Валентина перед самым носом, и дважды успели закрыться и снова открыться, пропуская в камеру остальных. Взвыл автономный движок, кабина нырнула под землю, пронеслась по короткому тоннелю и пулей взлетела наверх, в удаленную операторскую, которую еще ни один взрыв в лаборатории не сумел повредить.
— Живы, — констатировал Расулов и косо посмотрел на Валентина. — Предупредить не мог?
— Я предупреждал, — пробормотал Валентин. — Что приборчик не наш…
— Инструкцию перечитай, — отрезал Расулов, ткнув пальцем в висящую на стене камеры распечатку. — Два раза, а только потом выходи.
Валентин виновато опустил голову. Известные системы автоподрыва сканер раскалывал на мах. Но кто мог поручиться, что в супертехнологичной части контейнера не скрывается Дублирующая, неизвестная Кабэ система?
Никто. Валентин скрипнул зубами и принялся в очередной раз перечитывать инструкцию.
Сквозь прозрачные Дверцы кабины он видел, как Расулов с Полубоярцевым работают с объектом. Как всегда, Полубоярцев разводил руками и сетовал на различные трудности, а Расулов в ответ наклонял голову и с полминуты напряженно думал. Потом следовал короткий жест, Полубоярцев радостно улыбался, изображение на мониторе менялось — и Полубоярцев снова виновато разводил руками.
Когда Валентин дочитывал инструкцию во второй раз, на груди зажужжал мобильник.
— Снова я, — доложил Анисимов. — Они вскрыли контейнер.
— Полтораста тысяч на дороге не валяются, — кивнул Валентин. — Будете брать?
— Уже, — сказал Анисимов. — Я просчитал возможный маршрут и выслал группу захвата. В который раз спасибо вам за «глушилки».
— В который раз пожалуйста, — улыбнулся Валентин. Новость его порадовала — теперь киллеры уже точно никого не убьют. — Отчет прочитали?
— Я пробил Мангалиева по базе, — сообщил Анисимов. — Вот на кого нужно Нострадамуса напустить.
— Он не любит работать на выезде, — ответил Валентин. — Собственно, именно поэтому мы и сидим в такой глуши. Придумаете, как заманить Хана в Демидовск?
— Вместе будем думать, — сказал Анисимов. — С увэдэ, фээсбэ и лично гражданином Мелентьевым. Ну и Нострадамус, надеюсь, не откажется?
— Не откажется, — кивнул Валентин. — Ему с нами нравится.
Это была хорошая идея, подумал он, опустив телефон. Телепат Нострадамус, выходящий на связь лишь с несколькими людьми в городе, главным образом со мной. Если попробовать взяться за меня покрепче и задать несколько вопросов, выяснится, что Нострадамус бережет своих друзей — вплоть до полной потери памяти у нападавших. Конечно, беречь миллиардера Иванова, у которого и без того двести человек личных охранников, намного легче, чем простого инженера Семенова. Так что никто не удивляется, почему могущественный телепат выбрал именно такой способ взаимодействия с человечеством.
Валентин дочитал инструкцию, и дверцы кабины наконец раскрылись. В операторской было уже полно народу — кроме приглашенных Валентином, сюда подошли еще трое сотрудников из отдела технологической разведки. Вся эта публика толпилась у казавшегося теперь совсем маленьким метрового экрана и оживленно тыкала в него пальцем.
— Ну, что у нас плохого? — спросил Валентин, неслышно подойдя сзади.
— Плохого?! — обернулся на голос стоявший в последнем ряду Силаев, руководитель киборгов. — Да это ж действующая модель нейрохолодильника! Хотел бы я поговорить с ребятами, которые ее сделали!
— А что такое нейрохолодильник? — поинтересовался Валентин. Он встал на цыпочки, вытянул шею и через плечо стоявшего впереди Панарина поглядел на экран. Вместо одного контейнера там крутились уже четыре объемные модели, мигающие каркасные схемы обозначали текущие операции. Убедившись, что красных участков в моделях уже не осталось, Валентин опустился на пятки и сделал шаг в сторону.
— Наконец-то! — воскликнул Панарин, поворачиваясь к Валентину лицом. — Что так долго?
— Инструкцию по ТБ изучал, — развел руками Валентин. — В этой штуке минимум два самоликвидатора…
— Четыре, — перебил его Расулов и укоризненно покачал головой. — Давно у нас ничего не взрывалось, вот и распустились!
— Давайте я задам главный вопрос, — встрял в разговор Леонид Конев, начальник отдела социального мониторинга. — Кто производитель этого аппарата?
— Коллеги! — поднял руки Валентин. — Я так понимаю, что с аппаратом уже все ясно, и мы начали совещание? Мурат Альбертович, ты здесь все-таки главный, тебе и первое слово. Расулов протянул руку в сторону экрана: — В принципе с аппаратом действительно все более или менее ясно. Спасибо коллеге Силаеву, подсказавшему функциональное назначение вот этого жемчужного ворса. Сейчас можно считать твердо установленными следующие факты. Во-первых, аппарат произведен на Земле. В его состав входит больше сотни серийно производящихся конструктивных элементов и материалов. Во-вторых, аппарат защищен четырьмя системами самоликвидации, две из которых предусматривают поражение окружающего пространства в радиусе до десяти метров. Такой уровень защиты от вскрытия применяется только для уникальных технических устройств, существующих в считанных единицах экземпляров. В-третьих, в конструктиве аппарата применены физические принципы и материалы, считающиеся неизвестными современной мировой науке. В частности, весь функционал рабочей камеры построен на микроячеистых электромагнитных полях, порождаемых сверхпроводящими нанотрубками, выращенными на электротермической композитной подложке. Как верно заметил Евгений, конструкция аппарата очень похожа на нейрохолодильник нашей собственной разработки, с тем лишь отличием, что наш собственный нейрохолодильник так и не был воплощен в металл. Таким образом, по моему личному мнению, мы несомненно имеем дело с первым в истории Кабэ достоверным обнаружением гипертехнологического устройства земного производства.
Кабэ, подумал Валентин. Вообще-то это «конструкторское бюро», а не корпорация «Будущее». Понятно, что многие из наших еще советские Кабэ помнят. Но все-таки бюро — не совсем то же самое, что будущее.
— И кто же произвел это чудо-устройство? — повторил свой вопрос Леонид Конев. — По технологической культуре можно же что-то понять?
— В данном случае — немного, — осторожно ответил Расулов. — Набор серийных комплектующих характерен для американской культуры, но никак не коррелирует с известными нам проектными организациями. Конструктивно аппарат состоит из трех различных узлов, каждый из которых спроектирован независимо от двух остальных. Так что вполне возможно, что в США были произведены только корпус и первая под система самоликвидации, а все остальное сделал кто-то другой На мой взгляд, проще будет проследить происхождение аппарата оперативным путем. Ведь откуда-то он у Валентина Ивановича появился, не правда ли?
— Действительно. — Конев перевел взгляд на Валентина. — А откуда аппарат-то? Если его не комконовцы добыли…
— Моя очередь, — улыбнулся Валентин. — Аппарат был конфискован у группы киллеров, намеревавшихся отрезать мне голову и доставить ее заказчику. Спасибо нашей службе безопасности и лично Нострадамусу, покушение удалось предотвратить. Подробности по понятным причинам разглашать не буду, что Анисимов сочтет нужным, выложит на сервер. Сразу скажу, что непосредственный заказчик уже известен, однако навряд ли он окажется последним звеном в цепочке.
— Ох ты… — вырвался у Конева огорченный вздох. — Да это ж война!
— Вот так прямо и война? — задал Валентин риторический вопрос. Сам он прекрасно понимал, что просто так гипертехнологии никто в дело не бросает, а значит, загадочный конкурент имеет веские причины желать Валентину Иванову смерти. Но вот для остальных собравшихся этот факт мог оказаться сюрпризом.
— Вот так прямо, — насупился Конев. — Проморгали мы… хотя и делали все что могли. Я еще год назад предупреждал, что на Земле что-то нечисто.
Предупреждал, вспомнил Валентин. Слишком многие изобретения оказывались положенными под сукно, слишком У многих экспериментаторов возникали несовместимые с научной карьерой проблемы. Но тогда мне казалось, что все это — проделки Кукловода.
— Сейчас… — Конев вытащил носовой платок, снял очки и тщательно протер оба стеклышка. — Постараюсь покороче. Начиная с пятидесятых годов прошлого века темпы технологического прогресса на Земле начали монотонно снижаться. Из двенадцати моделей, которые мы построили для объяснения этого феномена, наиболее адекватной оказалась модель административного контроля, блокирующего ключевые открытия. Однако у этой модели имеется серьезный недостаток: чтобы заблокировать именно ключевое открытие, администратор должен заранее знать, каким оно будет. Поскольку никаких доказательств присутствия на Земле «скрытых знаний» наши комконовцы так и не обнаружили, модель применялась нами только в практических расчетах. На стратегическом уровне мы пользовались моделью монополистического торможения. Так вот, этот аппарат, — Конев протянул ладонь в сторону экрана, — только что совершил у нас в отделе маленькую научную революцию. Модель административного торможения была верна!
— Мои поздравления, — кивнул Валентин. — Но разве это причина войну начинать?
— Тебе бы все шутки шутить, — фыркнул Конев. — Десятки изобретателей убиты, сотни ученых изгнаны из научного сообщества — и все ради того, чтобы не допустить слишком быстрого прогресса. А теперь представь, что эти… — Конев замялся в поисках нужного слова.
— Регрессоры, — подсказал Валентин.
— Кто? — вскинул голову Конев.
— Регрессоры, — повторил Валентин. — Инопланетные агенты, тормозящие прогресс на предназначенной к захвату планете.
— Это из Лукьяненко, что ли? — поморщился Конев. — Ладно, пусть будут регрессоры. Представь, что они узнают про корпорацию. Анализируют наши публичные технологии. И вдруг понимают, что у нас создана целая фабрика открытий! Фабрика, не нуждающаяся ни в стороннем финансировании, ни в официальном научном признании! Все методы контроля, которые регрессоры до сих пор применяли, здесь не работают. — Конев взглянул на Валентина поверх очков. — Сколько на тебя было покушений?
— По данному вопросу — ни одного, — ответил Валентин. — Три раза наркомафия гонцов присылала, да один раз московские беспредельщики. Все чисто, Анисимов свое дело знает.
Знал бы ты, подумал Валентин, скольким людям пришлось мозги вправлять, чтобы покушений оказалось всего четыре. Лучше бы уж историю с «Интелом» вспомнил, когда они наших айтишников хотели с потрохами купить. Для корпорации хедхантеры куда страшнее киллеров; если бы не заклинание…
Стоп, оборвал себя Валентин. Сказано же, забыть про него и в землю закопать. Малейшая утечка информации, и конец нашему Кабэ.
— Значит, мы тоже хорошо маскировались, — сделал вывод Конев. — Но теперь, — он снова показал на экран, — маскировке — конец. Регрессоры поняли, с кем имеют дело, и пошли на крайние меры. Если эти киллеры вернутся ни с чем, следующие будут куда лучше подготовлены. Это война, Валентин Иванович!
— Согласен, — кивнул Валентин. — Значит, будем воевать. Александр, как поживает ваша бомба в бумажнике?
Ледовских выступил из-за спины Панарина.
— Валентин Иванович, ну зачем вы так, — сказал он огорченно. — У нас мирная разработка, никакая это не бомба. Наоборот, нашу гравитационную ловушку можно использовать для гашения взрывов, в том числе и ядерных.
— Надеюсь, вам не скоро придется испытывать ее в таком режиме, — заметил Валентин. — В этом нейрохолодильнике есть что-то для вас интересное?

Ледовских покачал головой:
— Ничего принципиально нового. Нанотрубки и твердотельные структуры — давно пройденный этап.
— В таком случае не смею вас задерживать, — сказал Валентин. — Чует мое сердце, ваша ловушка нам очень скоро понадобится.
Молчавший до сих пор Геннадий Войт, командир всех искинтов корпорации, носивший гордое прозвище Главробот, осторожно тронул Валентина за рукав.
— На два слова, — сказал он чуть слышно.
— Говори, — кивнул Валентин, переключаясь на бесшумный Режим.

В нем искинты костюмов отслеживали микродвижения голосовых связок и превращали их в звучавшие только в голове собеседника слова.
— Проект «Великий Вождь» практически завершен, — заговорщицки сообщил Войт.
— Да? — обрадовался Валентин. — Что ж ты раньше молчал?!
— Сюрприз, — сказал Войт и растянул губы в подобие улыбки. — Ждал подходящего момента. Вот и дождался!
Валентин внутренне содрогнулся — улыбающийся Войт был способен напугать и матерого киллера. Наверное, именно так улыбался знаменитый ведьмак Сапковского, когда хотел произвести впечатление.
— Доложишь на штабе? — спросил Валентин.
— Покажу, — уточнил Войт. — Леонид уже в курсе. Будет на что посмотреть.
— Ну, порадовал, — улыбнулся в ответ Валентин и переключился на общий звук. — Коллеги, предлагаю на этом закончить! Скоро восемь, у вас остается не больше часа, чтобы привести себя в порядок и в наилучшей форме начать новый рабочий день.
— Один момент! — поднял палец Леонид Конев.
— Да? — обернулся к нему Валентин.
— Давайте отправим нейрохолодильник обратно заказчику, — предложил Конев. — Лучше всего — вместе с киллерами. Нам нужно выиграть время.
— Звони Анисимову, — пожал плечами Валентин. — Его компетенция, вот пусть и решает, как лучше эту публику разрабатывать. А потом поднимай всех своих и готовь план кампании. На войне как на войне!
Конев кивнул, вытащил коммуникатор и вызвал сразу четырех человек. Валентин восхищенно цокнул языком — сам он так и не смог понять, зачем нужно пользоваться добрым десятком самых разных устройств, когда интегрированный в каждый приличный костюм искинт делает всю их работу в одиночку. Однако местные, то есть земляне, куда больше любили свои игрушки-побрякушки.
Ну вот и все, подумал Валентин, поглядев на расходящихся по своим делам сотрудников. Мирное время кончилось, начинается самое интересное. Посмотрим, хорошо ли я подготовился.
Валентин вышел из операторской и сразу повернул налево, срезая угол по давно знакомой тропинке. Пробившееся сквозь тучи солнце высветило верхушки сосен, обещая погожий осенний денек. Закончим с войной, решил Валентин, обязательно слетаю за грибами. За три года ни одного дня в отпуске не был!
Подойдя к офису, Валентин с удивлением обнаружил, что надпись «Вход» над дверью из синей стала зеленой. Значит, в приемной посетитель — это в восемь-то утра? Да еще без предварительного звонка?
Валентин цокнул языком и проскочил между створками едва успевших открыться дверей. В приемной царил полумрак — таинственный посетитель не поленился прикрыть поднявшиеся поутру шторы.
— Доброе утро, — произнес Валентин, остановившись у входа. Кресло с высокой спинкой, стоявшее рядом с дежурным монитором, повернулось, и Валентин наконец понял, кто заявился к нему в такую рань.
— Я так не думаю, — ответил Валентину маркетинговый директор корпорации Михаил Леонгард. — Вижу, у тебя здесь тоже проблемы.
— Ты же в Москве! — воскликнул Валентин. — Что случилось? Почему не позвонил?
— Анисимов отсоветовал, — пояснил Леонгард. — А что случилось — садись, расскажу. Извини, что не встаю, устал как собака.
Валентин молча вытащил еще одно кресло на середину комнаты и сел напротив Леонгарда. Прозвучавшая фамилия Анисимова не предвещала ничего хорошего.
Леонгард подпер голову кулаком и задумчиво посмотрел На Валентина.
— Объясни мне одну вещь, — сказал он как бы между прочим. — Чем двухслойные сверхпроводники так сильно отличаются от однослойных?
Валентин пожал плечами:
— С точки зрения современного человечества, ничем не отличаются. А с точки зрения гравионики, это ключевая технология, что-то вроде транзистора в электротехнике. А почему спрашиваешь?
— Потому что почувствовал разницу на своей шкуре, — сказал Леонгард. — Пока я две недели согласовывал спецификацию на однослойные мембраны, все шло замечательно. А вот когда дело дошло до двухслойных…
Валентин подался вперед:
— Что значит — «дошло»? Ты их что, сам боинговцам предложил?!
— Да я даже не знал, что такие есть, — фыркнул Леонгард. — В эту пятницу, на банкете, ко мне подошел их консультант, Джим Моррис, и как бы между прочим поинтересовался, сможем ли мы изготовить двухслойные мембраны. Я позвонил Осипову, тот перекинул меня на Панарина, Раф попросил месяц сроку и миллиончик за грамм. Я сказал Моррису, что в принципе да, давайте требуемые характеристики. В понедельник он поймал меня прямо в гостинице, сунул пачку бумажек и очень просил решить вопрос побыстрее. Я попросил время до среды, а вчера запустил пробный шар — выдал предварительную оферту на экспериментальную партию. Через три часа после этого меня тормознули гаишники, рядом остановился милицейский джип, отсекая охрану, и я увидел, как в лобовом стекле появилась маленькая дырочка.
— В нашем лобовом стекле?! — присвистнул Валентин.
— В нашем, в нашем, в чьем же еще, — раздраженно ответил Леонгард. — Потом был громкий хлопок, и очнулся я толь ко через пару минут, когда Паша уже перетащил меня во вторую машину.
— А что нападавшие? — полюбопытствовал Валентин. Не возражали?
— После глушилки возражающих обычно не остается, сказал Леонгард. — Но все равно я чуть в штаны со страху не наложил. Всю дорогу, пока ребята меня в Демидовск доставляли, Анисимову названивал… до сих пор стыдно.
Понятно, почему охрана решилась на эвакуацию, подумал Валентин. В таком состоянии Мише на переговорах делать нечего.
— Вот так я двухслойными мембранами поторговал, — закончил рассказ Леонгард. — Это не чеченцы какие-нибудь и даже не батыровцы; это кто-то очень серьезный. Анисимов говорит, к тебе тоже гости наведывались?
— Ну, — улыбнулся Валентин, — здесь мы все-таки на своем поле. А так ты совершенно прав. Нас наконец-то заметили серьезные ребята.
— Как ты думаешь… — начал было Леонгард, но тут в кармане у Валентина зажужжал мобильник.
«Сергеев, — сообщил искинт, — вице-мэр по развитию».
Если бы только вице-мэр, подумал Валентин, вытаскивая наконец телефонную трубку — знак Леонгарду, что звонит кто-то чужой. Если бы только вице-мэр…
— Валентин Иванович? — вкрадчиво произнес Олег Сергеев. — Простите, что так рано, просто я уже знаю, что вы не спите. Я хотел бы срочно с вами встретиться по одному весьма деликатному вопросу.
— А в чем вопрос? — полюбопытствовал Валентин. Он прекрасно понимал, что встречаться с Сергеевым все равно придется, но хотел хоть немного подготовиться.
— Скажу одним словом, — ответил Сергеев. — Магия.
2. Настоящий волшебник
Истинные мистики не прячут тайн, а открывают их. Они ничего не оставят в тени, а тайна так и останется тайной.
Т.К. Честертон, «Небесная стрела».

Магия?!
Услышав такое, Валентин чуть не выронил трубку. Сергеев хочет говорить о магии?! Да что ж это за день сегодня?
Нормальный день, успокоил себя Валентин. Самый обыкновенный день глобального катаклизма. Чего уж после «холодильника» удивляться, что и Сергеев вдруг вспомнил свои прежние увлечения? Наверняка и здесь поработал Кукловод. Быть может, на этот раз Обручу удастся хоть что-нибудь разглядеть?
— Хорошо, — быстро ответил Валентин. — Вы можете подъехать прямо сейчас?
— Легко, — отозвался Сергеев. — Собственно, я вам прямо от проходной и звоню.
Нет, покачал головой Валентин. Было бы наивно рассчитывать на такую удачу. Кукловод не оставляет следов.
В последнем Валентин убедился уже в первые дни своего пребывания на Земле. План кампании не зря казался подозрительно легким — повиснуть вместе с Катером на орбите, определиться с текущим годом, найти автора злополучной книги и прочитать у него в памяти, откуда на Земле появилась столь подробная информация о Панге. Работы от силы на полчаса.
Проблемы начались практически сразу. Во-первых, кроме уже знакомой Валентину первой книги чертов автор написал еще два тома, в которых по-прежнему излагал пангийские cобытия с точностью документалиста. Во-вторых, Сергеев оказался жителем Демидовска — родного города Валентина. В-третьих, самого Валентина Шеллера на этой Земле никогда не сушествовало; трехкратный просмотр демидовских архивов не обнаружил даже однофамильцев. Когда же выяснилось, что Обручу никак не удается войти в ментал через инфосистему Катера, Валентин понял, что предстоящее ему испытание может оказаться потруднее трех предыдущих. Отказ Катера опускаться на планету и даже оставаться на орбите дольше семидесяти двух часов Валентин воспринял уже спокойно — принцип невмешательства так принцип невмешательства. Хорошо еще, что Катер согласился поделиться всей имевшейся на борту информацией о технических достижениях двадцать третьего века.
Но самый главный удар ожидал Валентина уже на Земле. Высадившись в Демидовске и не без приключений добравшись-таки до захолустной квартиры автора трех «пангийских» романов, он обнаружил, что Сергеев ровным счетом ничего не знает о Панге! То есть, конечно, название Панга было ему знакомо, как-никак целых три книги и куча рабочих материалов; но даже при том, что карандашный набросок карты континента в точности совпадал с известной Валентину пангографией, сам Сергеев искренне считал, что карту эту ему нарисовал старый приятель Сергей Рощин!
Валентин путешествовал по памяти Сергеева и с каждой минутой приходил во все большее изумление. Писатель не просто описывал реально произошедшие с Валентином события — он их выдумывал, перебирал вариант за вариантом, обсуждал с друзьями, — и только потом останавливался на том, что казалось Валентину свершившимся фактом. У Валентина волосы на голове зашевелились, когда он наткнулся на эпизод с пленом у Хеора — оказывается, Сергеев долго раздумывал, пытать ли Фалера как следует или ограничиться коротким болевым шоком! Просидев в воспоминаниях писателя несколько часов, Валентин почувствовал, что уже и сам не может с уверенностью сказать — то ли Сергеев осмысливал на свой лад внушенные кем-то эпизоды, то ли, наоборот, Панга отрабатывала на своих обитателях бредовые идеи земного фантаста. Ни о каком канале утечки информации речи уже не шло; в квартире самой обыкновенной пятиэтажки сидел за компьютером человек, который по всем признакам действительно управлял пангийскими событиями!
Валентин вышел из-под дерева, где изображал мирно спящего пьяницу, отряхнулся от налипших листьев и пошел вдоль огороженного металлическим забором детского сада. Ему нужно было собраться с мыслями, сбросить с себя наваждение только что пережитого кошмара. Через несколько минут привычка к здравому мышлению взяла свое, и у Валентина начало складываться хоть какое-то понимание ситуации.
Прежде всего Валентин избавился от версии, что Сергеев — своего рода Тенз-Даль, внештатный командир Панги. Помогла ему в этом подробная история Панги, составленная писателем с присущим ему размахом — на тысячу лет в будущее от момента, когда агент Шеллер отправился на Землю со спе циальным заданием. Представить себе, что Панга и впредь будет выполнять столь идиотский сценарий, Валентин никак не мог, а потому перешел ко второй версии, оказавшейся значительно перспективней. Познаний Валентина в области ментальной магии вполне хватило, чтобы представить себе теневое заклинание, способное заставить Сергеева сделать все то, что он проделал при написании своих романов. Заклинанию следовало всего лишь четко представлять, какие именно эпизо ды должны в конечном счете оказаться в книге — а потом ему достаточно было портить писателю настроение до тех пор, по он не придумает — сам, безо всякой посторонней помощи, эти самые эпизоды. В принципе Валентин и сам бы смог составить подобное заклинание — если бы находился на Панге с ее неисчерпаемыми источниками Силы. На Земле, где за три года упорных поисков удалось обнаружить лишь остаточные следы магии, это было бы непозволительным расточительством.
Так на свет появился Кукловод. Этим прозвищем Валентин обозначил субъекта — человека, организацию или магическую сущность, вроде пророчества Емая, — который и осуществил магическое программирование Сергеева на написание пангийских романов. Кукловод начал свою работу за десять лет до выхода из печати первой книги — именно к тому далекому времени относились первые воспоминания Сергеева о Панге, — добился от писателя завершения и публикации трех томов, а после этого испарился, как будто его и не было. Удивленный отсутствием вдохновения, Сергеев какое-то время помыкался, попробовал сменить жанр, написав пару романов в жанре научной фантастики, и понял, что вдохновение исчезло. В последние перед появлением Валентина годы он почти не вспоминал о Панге, занимаясь совсем другими делами, которые в конечном счете и сделали его вице-мэром Демидовска по социально-экономическому развитию. Кукловод исчез из жизни писателя, но наверняка остался на Земле — затаился в ожидании, когда сработает расставленная им ловушка.
Валентин слишком многое пережил на Панге, чтобы сомневаться в намерениях Кукловода. Тот совершенно явно выманивал с Панги Валентина Шеллера, известного также под именем факира Фалера. Кукловод был прекрасно осведомлен о всех событиях восемьдесят пятого года, последнего года пребывания Валентина на Панге. Нетрудно было понять, зачем Кукловод заставил Сергеева написать целых три тома — он не только выманивал Фалера на Землю, но и показывал свою осведомленность в пангийских делах. Мало кто на самой Панге знал, что Валентин Шеллер оказался Тенз-Далем, верховным повелителем техномагических сил планеты. А вот Кукловод не постеснялся прямо написать об этом в романе — но лишь в третьем томе, явно не предназначавшемся для передачи в Службу Безопасности Эбо. Кукловод прямо говорил Валентину: я все о тебе знаю, я вызвал тебя на Землю, и я буду использовать тебя в собственных целях.
Использовать, разумеется, втемную. Маги и силы такого уровня никогда не опускаются до словесных объяснений. Они просто добиваются от жертвы нужного поведения.
Валентин знал о Кукловоде практически все — что он по меньшей мере великий маг, что он явно пангийского происхождения, что он поддерживает с Пангой постоянную связь, наконец, что ему очень нужен Валентин Шеллер. Валентин знал все, кроме одного.
Зачем столь могущественному Кукловоду понадобился факир-неудачник?
— Кто-то важный? — нарушил затянувшуюся паузу Леонгард.
— Вице-мэр Сергеев, — ответил Валентин. — У него тоже проблемы.
— Когда собираемся? — спросил Леонгард, выбираясь из кресла. Когда Леонгард попытался застегнуть пуговицу на пиджаке, Валентин увидел, как сильно дрожат его руки.
— В девять, — сказал Валентин, рассудив, что если с Сергеевым будет о чем говорить больше часа, то тогда и за сутки не управиться. — Остальных я уже позвал. Докладывать будет Леонид, а я — за противника.
— Схожу переодеться, — пробормотал Леонгард, явно догадавшийся, что разговаривать с Сергеевым Валентин предпочитает тет-а-тет. — Как оно все-таки не вовремя…
Валентин только виновато развел руками. Даже Тенз-Далям порой приходится туго, а уж обычному человеку остается только радоваться, что до сих пор не убили.
«Сергеев в проходной, — сообщил между тем искинт. — Пропустить?»
— Да, пусть заходит, — сказал Валентин. Он вернул кресло на прежнее место, широко распахнул двери в приемную и встал у окна, скрестив руки на груди. Обруч, почувствовав настроение хозяина, скользнул в ментал. Сергеев шел по коридору, держа в правой руке раскрытый портфель с ноутбуком и пачкой документов. Валентин не удержался и заглянул поглубже. Вопреки ожиданиям, Сергеев был в приподнятом настроении. Обнаружение в Демидовске магии его не только не беспокоило, а, наоборот, вдохновило на новую идею. «Как они тут отстроились, — думал бывший писатель. — Назову-ка я свой роман «Банной горы хозяин»!
У Валентина забурчало в животе, и он вспомнил, что все еще не завтракал.
— Приветствую, Валентин Иванович! — сказал Сергеев, входя в распахнутые двери. — Обещаю уложиться в двадцать пять минут!
— Посмотрим, — покачал головой Валентин. — Пойдемте в кабинет, я угощу вас чаем и бутербродами.
Искинт коротко пискнул, подтверждая прием команды.
— Это будет очень кстати, — кивнул Сергеев. — Анисимов меня так огорошил, что я чуть ли не в шлепанцах в машину заскочил. Пятеро профессиональных киллеров — это, знаете ли…
— Простите, — прервал его Валентин. — Вы, кажется, хотели поговорить о магии? И кстати, вам бутерброды с сыром или с ветчиной?
— И с сыром, и с ветчиной, — ухмыльнулся Сергеев. — главное, побольше! Как только чайку горяченького принесут, так сразу же начнем про магию. А пока дайте мне немного побыть вице-мэром!
Валентин прошел мимо своего рабочего стола, оживив его легким прикосновением руки, и уселся в одно из гостевых кресел. Из маленькой дверцы в стене выехал столик на колесиках, сервированный чайником, парой чашек и блюдом с десятком бутербродов. Валентин показал Сергееву на второе кресло, наполнил свою чашку и улыбнулся:
— Вот вам и чаек, Олег Николаевич. Ну, рассказывайте, с чем пришли!
— Хорошо, — согласился Сергеев. Обосновавшись в кресле, он вытащил ноутбук, положил его на столик рядом с бутербродами и откинул экран. — Сначала общее резюме. Мне удалось собрать документальные доказательства того всем известного факта, что в Демидовске уже третий год действует самая настоящая магия. Поскольку по долгу службы я осведомлен о бюджете вашего отдела паранормальных явлений, я решил, что эти доказательства могут вас заинтересовать. Взамен я попрошу вас о встречном одолжении.
Валентин взял с блюда бутерброд, откинулся на спинку кресла и осторожно заглянул в сознание писателя. Тот и впрямь верил, что собрал реальные доказательства существования магии. Случай с фаерболом Валентин пропустил мимо глаз — дело давнее, легко можно списать на фальсификацию протоколов. А вот собранная Сергеевым социальная статистика представляла собой реальную проблему. Абсолютная невозможность происходящего последние годы в Демидовске наконец получила документальное подтверждение.
Если этот отчет ляжет на стол регрессорам, подумал Валентин, они сюда не киллеров пришлют, а по меньшей мере крылатую ракету. Хорошо, что Сергеев тоже под заклятием.
— О какой сумме идет речь? — спросил Валентин, как бы среагировав на фразу о бюджете.
— Нужна мне ваша сумма! — фыркнул Сергеев. — Я хочу написать новый роман о Шеллере. Тот, в котором он вернулся на Землю. Понимаете?
— Н-нет, — выдавил Валентин, чувствуя, что летит в пропасть.
Новый роман о Шеллере?! Такой же точно, как три предыдущих?!
А я, дурак, регрессоров боялся…
— Насколько я помню, вы читали первую трилогию, — подался вперед Сергеев. Валентин молча кивнул. — Так вот, она заканчивается тем, что Шеллера-Фалера посылают с Панги на Землю, чтобы провести контроперацию против вероятного противника. Когда я заканчивал третий том, я вовсе не собирался писать продолжение, у меня была задача — убрать с Панги слишком крутого персонажа. Однако читателям все равно подавай продолжение! Пару лет назад я понял, что у меня может кое-что получиться, и начал продумывать сюжет…
Пару лет назад, сжал губы Валентин. А я-то думал, что Кукловод и думать забыл про Сергеева. Нужно было каждый месяц ментоскопирование делать… да что теперь говорить!
— А уж когда Полозов позвал меня в вице-мэры, и я наконец сообразил, чем вы тут занимаетесь… — продолжил Сергеев.
Валентин только зубами скрипнул. Лезть писателю в сознание было уже ни к чему — он сам выбалтывал все свои тайны. Да только Валентину было от этого нисколько не легче.
— Короче говоря, — Сергеев хлопнул ладонью по столу, — я прошу разрешения взять историю вашей корпорации за основу сюжета. Если разрешите — расскажу про магию. Если нет пусть ваш Лаврентий Георгиевич сам все раскапывает.
Валентин положил недоеденный бутерброд обратно на тарелку. Он что же, до сих пор ничего не понял?!
Короткая экскурсия в сознание писателя показала, что оно и есть. Сергееву и в голову не могло прийти, что сидящий перед ним миллиардер Валентин Иванов может оказаться персонажем его же собственного романа. Около года назад сергеевский приятель, Рощин, высказал такую идею; Сергеев поднял его на смех, прочитав целую лекцию о глубочайшей разнице между фантастикой и реальностью. Наверное, Сергеев был бы последним человеком на Земле, поверившим, что Валентин Шеллер и Валентин Иванов — одно и то же лицо.
Хорошо, подумал Валентин. А что, собственно, хорошего?! Знает Сергеев, кто я такой, или не знает — напишет-то он все равно только то, что ему Кукловод продиктует. Ему продиктует, а меня заставит вживую разыгрывать!
— А о чем будет роман? — вырвался у Валентина вполне понятный вопрос.
— Да все о том же, — улыбнулся Сергеев. — Производственный роман из жизни магов.
— Магов? — удивился Валентин. — Но ведь на Земле нет магии!
Сергеев уставился на Валентина поверх очков:
— Шутить изволите? Во-первых, — он похлопал по клавиатуре ноутбука, — магия даже на нашей Земле имеется. А во-вторых, это же фантастический роман!
Хотелось бы в это поверить, сказал себе Валентин. Однако учитывая предшествующий опыт…
— Расскажите немного о сюжете, — попросил он. — Чем Шеллер займется на Земле? Опять будет глобальную катастрофу предотвращать?
— Это само собой, — кивнул Сергеев. — Но в первом томе он будет возвращать себе магию.
Валентин перевел дух. О регрессорах — ни слова; разве что на краю сознания болтается мыслишка про сегодняшних киллеров. Какие-то кощунники, верховные маги всея Руси, деревенские колдуны в покосившихся избах… Ничего общего с реальностью. Может быть, Сергеев на этот раз обошелся без Кукловода?
— Ну что ж, — улыбнулся Валентин. — Магия — это хорошо. Считайте, что вы получили разрешение. Только имена и названия поменяйте.
— Обязательно поменяю, — потер руки довольный Сергеев. — Значит, договорились. Ну, тогда смотрите!
Экран ноутбука засветился, и Валентин увидел заглавную страницу простенькой презентации. Похоже, Сергеев нарисовал ее сам, в свободное от работы время — под заголовком «Демидовская магия» на экране располагались всего две кнопки. Одна красная, с надписью «Обыкновенный фаербол», вторая синяя, «Город под властью волшебства».
— С чего начнем? — победно посмотрел на Валентина Сергеев.
— Давайте с фаербола, — сказал Валентин. В общих чертах он уже понял, какие данные въедливый вице-мэр вытащил из давних протоколов, но все равно решил послушать, что писатель-фантаст может рассказать о самом обыкновенном фаерболе.
Сергеев ткнул пальцем в кнопку, и на экране появился печальный осенний пейзаж. Небольшая полянка под пасмурным небом, понурившиеся ветви с еще зеленой листвой. Четыре человеческих тела, лежащие в неестественных позах по обе стороны от размокшей тропинки, и черно-белая мерная линейка, вертикально воткнутая в старый развалившийся пень.
— Десятое сентября две тысячи пятого года, — сказал Сергеев. — Несчастный случай в микрорайоне Липовая Гора. Четверо молодых парней погибли от термического воздействия неизвестной природы. Поначалу следственная группа решила, что погибшие — а их хорошо знали в районе, за бандой числились многочисленные разбойные нападения — были убиты конкурентами, а их тела облиты бензином и сожжены. Однако, — Сергеев снова ткнул пальцем в экран, и вместо мрачного пейзажа там появились две вызывающие тошноту картинки, — вскрытие показало, что мягкие ткани покойных обуглены равномерно на всю глубину, вплоть до костного мозга. Слева — обычное поражение при обгорании, справа — разрез тканей одного из погибших. Кроме того, и это особо отмечено в протоколе, одежда погибших от пламени не пострадала. Словом, тела выглядели так, как если бы их зажарили в громадной микроволновке. В итоге в местной желтой прессе появились заметки «Шаровая молния убила четверых», а дело списали на несчастный случай.
— Впечатляющие картинки, — хмыкнул Валентин, отводя взгляд от монитора. — Но почему вы решили, что это именно фаербол?
Характер обугливания, — пояснил Сергеев. — Нагрев микроволновке происходит неравномерно, испаряющаяся вода разрывает ткани. Наши же покойники выглядят так, — он вывел на экран следующие фотографии, отбившие у Валентина остатки аппетита, — как если бы их тела превратились в древесный уголь. Результат горения есть, а самого горения нет — одежда осталась целехонька. Если бы в те дни ваша корпорация уже работала в Демидовске, господину Визе было бы над чем поломать голову!
— Не повезло ему, — развел руками Валентин. — А вы проводили дополнительную экспертизу? Может быть, современные огнеметы позволяют наносить подобные повреждения?
Сергеев улыбнулся и снова прикоснулся к экрану:
— Я консультировался у нашего лучшего специалиста, полковника Тимофеева. Вот его экспертное заключение, погодите, сейчас увеличу… Общий смысл такой: полное коксование тканей — пустая трата энергии, чтобы вывести человека из строя, достаточно и тысячной доли от требуемого боезапаса. Подобного оружия на Земле не существует и существовать не может.
— Значит, это и в самом деле была шаровая молния? — спросил Валентин.
— Нет, — спокойно возразил Сергеев. — Про шаровую молнию ходят многочисленные легенды, но реально наносимые ею повреждения представляют собой обычные электротравмы. В каждом таком случае четко определяется канал распространения тока, и он никогда не охватывает все тело. Всю поверхность тела — например, если пострадавший вспотел от ужаса, — запросто, но не обугливание же на всю глубину?! Шаровая молния — просто самая правдоподобная версия; следующей за ней была бы версия кары господней за грехи, которых у погибших было хоть отбавляй. Но на самом деле три года назад на Липовой Горе произошло нечто совсем иное. Там была применена магия!
— Да, жаль, что это случилось так давно, — вздохнул Валентин. — Сейчас бы наши паранормальщики перетряхнули бы там каждую травинку. А так — увы, это всего лишь еще один загадочный случай, тайна которого так и останется тайной.
— Вовсе нет, — покачал головой Сергеев. — Тайна его уже раскрыта. Дело в том, что наш пожелавший остаться неизвестным маг не ограничился фаерболом. В тот же день он составил и произнес несколько других, значительно более мощных заклинаний.
— Ах да, — улыбнулся Валентин. — Город под властью волшебства! Ну, если в случае с фаерболом у вас есть хотя бы четыре трупа, то с этим волшебством и вовсе ничего не понятно.
— Как раз напротив, — сказал Сергеев, отматывая картинки в обратную сторону. — Если в случае с фаерболом у меня практически нет доказательной базы, то полную социально-психологическую аномальность всего населения Демидовска я готов доказать хоть сейчас. Начнем с самого простого; взгляните на этот график.
Валентин с некоторой опаской глянул на экран и увидел там любимый кошмар Петра Ермакова, финансового директора корпорации, — обвальное падение курса акций.
— Это чьи? — поинтересовался он, придвигаясь к экрану.
— Это продажи водки в нашем прекрасном городе, — ответил Сергеев. Его палец завис около места, где зубчатая кривая отвесно рухнула вниз. — Как по-вашему, когда это началось?
— Сентябрь две тысячи пятого? — сказал Валентин, решив, что уж совсем идиота строить из себя не стоит.
— Вот именно. — Сергеев откинулся на спинку кресла. — Дальше нужно что-нибудь объяснять?
В принципе нет, подумал Валентин. Но послушаем, как он все это себе представляет.
— Сильно, — сказал Валентин. — Целый город в один момент бросил пить? А это достоверные данные?
— Достоверные, — кивнул Сергеев. — Кроме мгновенного протрезвления, с демидовцами еще много чего интересного произошло. — Графики на экране замелькали один

Мужчина говорит женщине:
- Дорогая, я всё-таки не могу на тебе жениться!
- Почему?!
- Говорят, что у тебя уже было много мужчин...
- Тебе что, не нравится, как я готовлю?
- Нет, что ты! Такой вкуснятины я и не пробовал!
- Тогда, может, тебе не нравится, как я убираю в доме?!
- Да ты что? У тебя чище, чем в операционной!
- Может, тебе не нравится, как я принимаю гостей?!!
- Да что ты! Все просто в восторге!
- Может, я тебя в постели не устраиваю?!!!!!!
- Да я даже и не представлял, что можно получить такое удовольствие...
- Так ты что думаешь, что всему этому я на заочных курсах научилась?!!